Занятно читать этот доклад архиепископа Иркутского и Читинского Хризостома четверть века спустя, наблюдая сегодняшнюю церковную действительность (особенно финал ему удался - но и анализ приведших к такому финалу причин с архиерейской точки зрения вполне интересен). Жаль, архиереи такие по-прежнему в меньшинстве - не мейнстрим, увы.
Друзья, начну здесь потихоньку публиковать документы, относящиеся к деятельности Русской Православной Церкви в ХХ веке. Для начала, хочу познакомить вас с докладом тогда еще архиепископа Хризостома (Мартишкина), возглавлявшего в те годы Иркутскую и Читинскую епархию. Этот владыка был известен тем, что он, единственный из всего священноначалия Русской Православной Церкви, признал в 1992 году факт сотрудничестве с органами государственной безопасности в советский период, и один из немногих архиереев, пытавшийся в те годы напомнить о решениях Поместного Собора РПЦ 1917 года. (Данный доклад был опубликован в официальном сборнике «Поместный Собор РПЦ 6-9 июня 1988г. – м а т е р и а л ы», издание РПЦ МП 1990 года, страница 395-398).
Наша Церковь выжила не благодаря нам и нашим усилиям, священнослужителей. Да, у нас были замечательные пастыри и в эти годы, и ныне есть, конечно, но я говорю не о тех, кто заслуживает похвалы, благодарности, доброй памяти, я говорю о нас, о наших недостатках. Чтобы нам пойти дальше, чтобы оставить наследие духовное, чтобы о нас говорили, что мы не зря прожили жизнь,— а на нас воистину возлагается большая ответственность, и прежде всего, несомненно, на архиереев! Мы должны правильно строить свою церковную жизнь в приходах, в епархиях, и таким образом будет нормализовываться жизнь в Русской Православной Церкви. Мы должны прислушиваться друг к другу, быть солидарными и прежде всего - очистить свои ряды от тех, кто забылся, кто пренебрегает правилами приличия, кто просто ведет себя непорядочно и подло. Я не говорю о немощи — мы все немощны, все нуждаемся в милости Господней — я говорю о тех, кто бравирует своими недостатками, кто вольно или невольно разрушает дело Божие!
К городу дедулькин привыкает недолго, "как в первой раз", первым делом запятнав аллеи Михайловского саду своими сирыми и местами уже прохудившимися калошами, какие нашивал, по семейному преданию, ещё денщик самого великокняжьего пиита К.Р.
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post17467521/ Люблю топтаться там, где ещё никого покамест нету, в охотку подглядуя за морозливыми тенями ещё, кажется, недавно былого: на ледяных скамейцах вряд ли можно нынче посижувать – ими можно токмо издалеча дуракам писаным любоваться. http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post17467520/ Всю жизнь мечтал стать учёным, а стал самым заурядственным градским сумашедшим – увы мне и ах!!! – горе обормоту тому, сущее горе! Неции, чтоб дедулькина пощадить, кличут его "большим робёнком" (ничаво себе "робёночек"), и пока любуется сей, прости Господи, питерской дурачок-с тенями решечённого саду, глядишь, и сбирается вкруг него толпа жаждущих сфотаться с ним мордастеньких японачек – что-то в нём от того (с)глазу решечённого японаматное, очевиденно, и просыпается...»
Семдесят лет – десять седьмин, предсказанных совсем по другому случаю ветхозаветным пророком, Кронштадт был закупорен, зашорен от постореннего взгляду, лишён Божеской тризны по мёртвым и с пребывающей на месте святыни мерзостью запустения: Собор морской чести и славы десятилетиями прозывали Максимкой. На месте его алтаря поначалу висел белой занавес, на каком и крутили культовыя индийския кинофильмы, и здесь-то я впервые, где-то в конце 60-х, и увидел ещё чернотело-слезоточиваго "Бродягу": зал из старпомов и помощников капитанов и их лолитных, чуть ли не пятнадцатилетних мамзелей рыдал, пусть и "скупою мужскою слезою" обливаясь, над чисто индусским вымыслом. С 70-го в соборе почалось тиатральное лицедейство – то, супротив чего отец Иоанн Сергиев наряду с революционер-масонами и жидами петушаще и выступал. В постперестроечные годы, когда денег на культуру и у военных не оказалось, Собор морской славы оказался пуст: епархия от него отнекивалась, да и хилому приходу было бы не потянуть миллионныя расходы на его отопление и многомиллионныя – на устранение проблем с его пизанящим фундаментом. В 2002-м на собор в присутствии смольнинского начальства воздвизали, с помощью вертолёта, торжественно пред этим освящённый крест. И он, на самой купольной верхотуре уже было нанизанный на основание, стал вдруг крениться и медленно соскальзывать, с апокалипсным гиком рухнув под ноги церковно-сановного народу...» http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post16398572/ https://kalakazo.livejournal.com/368780.html
ЛАквила - город с необычной для Италии судьбой, к тому же несколько раз изрядно разрушенный землетрясениями. Так что этот пост будет многословным, но мало иллюстрированным.
Но невзирая на все эти незалеченные раны, ЛАквила мне очень понравилась. Надеюсь, что после моих рассказов понравится и вам, тем более, что она объявлена культурной столицей Италии 2026 года, так что есть некоторая надежда, что еще что-нибудь к этому году восстановят.
Ну а теперь обещанные картинки. В бывшем предместье Ривера, под холмом, где стоит центр города, существует необычный Фонтан 99 струй. Это три стороны прямоугольника, отделанные "в шахматку" белыми и розовыми плитами (так же украшен фасад базилики Коллемаджо), из которых бьют 99 струй - в честь 99 легендарных "замков" - основателей ЛАквилы. Центральная стена фонтана построена аж в 1272 году по проекту Танкреди да Пентима; существует легенда, что мастера потом казнили, чтобы он секрет фонтана не разболтал. Вроде бы легенда не подтверждается, да и секрет здесь единственный: никакого акведука к фонтану не подведено, он питается неведомыми источниками, скрытыми внутри холма. В 1582 году к фонтану по проекту Алессандро Чиккароне пристроили левую стену, в 1744 - правую. Фонтан, как и город, пострадал во всех землетрясениях, включая последнее, но уже в 2010 году забил вновь.
Попробуйте мысленно "склеить" два этих снимка и получите фонтан целиком. И пусть вас не смущает отсутствие струй, херачащих бьющих в небо, - напор воды из всех трубочек очень даже серьезный. Понятное дело, что перед нами не классический городской фонтан, чтобы воды питьевой набрать, а скоро общественная прачечная. И эта гипотеза подтвердилась! На главной улице ЛАквилы (как она называется? Верно, Вовочка, корсо Витторио Эммануэле) была устроена выставка фотографий некоей дамы, умершей недавно почти в 100 лет. И на одной из них были запечатлены лаквиальские женщины, стирающие в этом фонтане.
Далее будут детали ("источники" 99 струй) ( Collapse ) Все считали головы? У кого получилось 99? Если у кого-то вышли все 99 голов, то вы обсчитались, т.к. там реально 93 головы, а еще 6 труб головами не обросли. Некоторые видят в этом тайное знание, что замков было не 99, а меньше, а некоторые просто любуются увиденным. От Фонтана есть указатели в центр, но у меня оба-два раза выйти в центр без приключений не вышло. Первый раз вечером я совершенно случайно оказался у приходской церкви Сан-Марчано (а вот утром в среду я целенаправленно, по карте и указателю, пытался к ней дойти от собора, но не вышло), во второй - неожиданно выбрел к церкви Сан-Доменико, но оба раза я шел не туда, куда пришел! Все-таки двухмерная карта не всегда точно описывает трехмерную реальность. Так что если приедете в ЛАквилу на поезде или на поезде будете уезжать, не поленитесь идти кружным, но все же более надежным путем, а не переть напрямую в гору.
К генеалогии национального безумия Петербург приобщается поздновато и в силу зачатия, слишком он "поздний робёнок", да ещё целых полстолетия русский дух примеряется к нямецкому градскому фасону: к всеобщему построению во фрунт и под бравурное "Ать-два!" вытягиванию носка. Как бычок на новыя ворота, он поглядувал на новопечённыя юридизмы завезённого к нам якобы "римского праву" и пресловутую, в российском приобщении, "букву закону": "Два пишем, а десять в уме", и только уже во времена блаженной хохотуньи и плясавицы Лизаветы Петровны на немецкий "роман воспитания" и беспредельную муштру национального безмятежья и полнейшего на всё наплевизма русская душа и ответствовала явлением в Питербурхе самой первой русской юродивой: "Блаженная Ксения в этом немецком и рациональном городе вдруг вырядилась в военный мундир, и почему-то все нутряным чутьём и поняли, что именно "так и надо" и что именно она у нас и есть самый первый и главный человек". http://kalakazo.livejournal.com/11724.html До этого у нас юродами становились исключительно немецкие купцы, среди притворно привременного русского благочестия буквально совлачавшие с себя и ум, и все одежды. А тут вдруг русская баба с убогой Петроградской сторонушки среди замухрыжной тамошней пьяни облекается в лампасныя штаны и позументы только что угоревшего от "водяры" супруга, чтобы уже именно в его обличье, продолжая за него пребывать в мире сём, вымолить его от неминучей погибельной доли горемыки и самоубивца. И диву можно даваться, что никто в Питере даже и не удивился потом, когда две неразлучныя, не разлей водица, две Катеньки – будущая Екатерина Великая и княгиня Катерина Дашкова – на дворцовый переворот и свержение Петруши (Петра III), в духе прусскаго анекдоту вешавшаго крыс за нарушение воинского "уставу", облачились не во что иное, как снова в мужския лосины и гвардейские мундиры Преображенского полка. И все тогда-то вдруг и поняли, что их дело правое и что "вот так-то вот и надобно"...» https://kalakazo.livejournal.com/308592.html
Выучился я читать в той предалёкой Монголии (где, как пишет друг мой segop, "там поди и людие-то всё более псеглавые живут, да пернатые") http://kalakazo.livejournal.com/200302.html?thread=4127854#t4127854 на четвёртом году своего бытия, вчитываясь в пожелтевши страницы старой орфографии библиотеки барона Унгерна (собрание сочинений Дмитрия Сергевича Мережковского с самоличными пометами самого барона на сборнике эссе "Грядущий хам"): "Одного бойтесь рабства и худшего из всех рабств – мещанства и худшего из всех мещанств – хамства, ибо воцарившийся раб и есть хам, а воцарившийся хам и есть чёрт – уже не старый, фантастический, а новый, реальный чёрт, действительно страшный, страшнее, чем его малюют, – грядущий Князь мира сего, Грядущий Хам". Там же я – неполных шести лет – пошёл и в школу: класс на восемь человек для детей дипломатного гетто, милостивая учительница и ручка с золотым пером (какой я начал писать с первого дни обучения) – символ достатка и общего стилю. От моего отца очень сильно пахло уже в скором времени близкой ядерной войной, и в стране, бывшей совсем ещё недавно одним сплошным монастырём под прикрытием бывших дацанов, строились подземные хранилища для ядерных бомб и аэродромы для наших стремглавных бомбандировщиков: в одну нощь и один только час наши доблестные лётчики должны были накрыть всю Поднебесную ковровым отутюживанием и сотворить ея одним мокрым местом. С недельным запозданием мой отец получал газету "Правда", от какой его начинало тошнить уже начиная от колонки редактора: "Акулы империализма развернули против первой страны Советов небывалую вакхаканалию лжи: якобы мы собираемся на кого-то напасть..."». https://kalakazo.livejournal.com/200944.html .
Update. Сукерберг эту запись удалил как спам, нарушающий нормы сообщества.
Два отрывка из книги сначала российского, с затем французского антрепренера Леонида Леонидова (импресарио Шаляпина и Павловой) "Рампа и жизнь". Об американских гастролях Московского художественного театра, которые с американской стороны организовывал известный антрепренер Моррис Гест, а с русской (чуть не написал "российской", но к этому моменту он уже эмигрировал) - упомянутый Леонидов:
1. Реклама - двигатель
Попали мы в невиданную по ярости бурю и среди разбушевавшихся стихий, в ярко освещенных, нарядных залах «Мажестика» встретили праздник Рождества и Нового Года. Наконец и долгожданный Нью-Йорк. Нервы натянуты, глаза кого-то ищут, – увы! – никто не идет нам навстречу. Стоим группой на палубе и ждем разгрузки. И, вдруг, видим процессию – что-то вроде крестного хода. По трапу на пароход поднимается сонм православного духовенства в полном облачении, в сверкающих ризах, с иконами и хоругвями. За ними медленно следует Гест… Отслужили молебен, и Гест поздравил нас с благополучным прибытием и по русскому старинному обычаю поднес Станиславскому хлеб-соль… Нечего и говорить, что фотографов на пристани был целый легион. Спустились на берег, и духовенство уселось, не снимая риз, в какой-то особенно блестящий автомобиль, к ним присоединили совершенно растерявшегося Станиславского, и, во главе этой процессии, мы медленно отправились на завоевание Нового Света.
Стоит ли объяснять, что организатора этого действа в девичестве звали Мойша Гершнович. Набожностью он, похоже, не отличался, но точно не крестился - отпевали его в Центральной синагоге в Нью-Йорке. Но что не сделаешь ради бизнеса.
Леонид Давыдивич Леонидов, кстати, на самом деле Берман. Что, впрочем, не помешало ему начать свою антрепренерскую деятельность - впрочем, пусть скажет сам:
Сел в поезд и поехал в Москву, в первое свое, так сказать, ответственное антрепренерское путешествие. В Москве пошел в Чудов монастырь, прослушал за обедней его великолепный хор, потом познакомился с регентом и пригласил его на гастроли в Харьков, во главе с протодиаконом Розовым, обладателем всероссийски-знаменитого баса. И привез эту капеллу в Харьков. В день концерта огромный театр Муссури был переполнен.
Временами мне за моё блаженно ничегонеделание в моём берложном углу становится неловко и иногда прямо-таки и стыдно. В то время как я вполне сознательно бью баклуши, некто вертит маховик ученой премудрости, подобно новаму Фаусту заглядует за край неизведанного и неопознанного, по-прометеевски похищает огонь с небес, подобно Данко, сердцем, вырванным из собственной груди, освящает путь человечеству: куда и в какую пропасть – не важно, главное, что освещает. За последние двадцать лет жрецы от науки претерпели немало испытаний: их морили хладом и гладом, их разгоняли и их секвестрировали, сокращали и урезали и неимоверными трудами "за гроши" взращенные выводки учёной "смены вех" целыми поколениями отправляли под нож. Кем только не труждаются те, кому образованием и многолетними штудиями подобало бы нынче грызть гранит науки: торгашами и барыгами, банковскими клерками и православными топ-менеджерами, сутенерами и попами, бандюганами и миссионерными массовиками-затейниками. Оставшееся же после стольких зачисток учёное племя напоминает мне вымирающих мамонтов, потёртых, обношенных и живых ещё курилок, хотя и перегоревших к своим наукам уже давно и всё ещё как-то вытягивающих лямку...» https://kalakazo.livejournal.com/430834.html